Радио "Изнанка"

[himmlisch]

Автор: Oлень Греха

Фэндом: Петросян Мариам «Дом, в котором…»

Рейтинг: G
Жанры: Слэш (яой), Фэнтези, Мистика, Психология, Философия, Повседневность, Songfic, Мифические существа, Эксперимент
Предупреждения: ОМП
Размер: планируется Мини, написано 3 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: в процессе написания

Сборник первый - меняющий Сознание

Логово.


...Струйка сизого дыма медленно поднималась под потолок. В комнате было темно, если не считать огонька от сигареты. Старомодная мебель, покрытая толстым слоем пыли, истлевшие занавески и запыленные окна, стекла в которых были покрыты сетью тонких трещин, картины, в изобилии висевшие на деревянных панелях стен. Нужно ли упоминать, что все они были в трещинах и пятнах, смутно похожих на кровь...
- Я давно тебя не видел, дружище. У тебя появились за зиму прекрасные рога. Ты стал улыбаться чаще? - негромко произнес тот, что сидел в кресле у окна.
Длинные ветки, похожие на оленьи рога, скребли по стенам изнутри. Вокруг хрустальной и дорогой люстры под потолком вились золотые рыбки, изредка задевая плавниками хрусталь, отчего по комнате раздавался мелодичный перезвон.
- Быть может, - ответил второй и снова затянулся сигаретой, отчего огонек разгорелся ярче и несколько рыбок спустились вниз. - И чаща улыбнулась мне.
...Снег пошел гуще. Он падал с потолка, пока на несколько десятков дюймов по стене над полом не появился узор инея. А друзья все сидели в креслах, негромко разговаривая и наблюдая за полетом рыб.


Наружность.


...Дверь тихо приоткрылась.
- Ты уверен, что это безопасно? - тихо прошептал один из них.
- Конечно, нет, - ответил второй, от которого все еще пахло пряным сигаретным дымом. Ведь он затушил сигарету только перед выходом.
Никто из них не знал, куда им податься теперь. Их карманы были набиты бутончиками астр, белых и синих. Золотые рыбки, кружившие под потолком, давно улетели, и в доме больше не раздавалось мелодичного звона хрусталя. Стоило ли теперь там оставаться?
Да.
На улице уже давно не светило солнце. Не было бабочек, не было буйной зелени, что, по их мнению, должна всегда быть в конце декабря, не было неба цвета ультрамарина.
- В следующий раз я расскажу тебе сказку о зимнем месяце.
Мир вокруг был совсем не такой, как виделось из окна.


Чаепитие в Логове.


...Сквозь трещины в стеклах задувал пронзительный ветер. Но даже он не мог окончательно испарить запах свежезаваренного чая. Да и день был ясным, насколько может быть ясным день, когда светящиеся пронзительным небо имеет цвет кофе с молоком.
Они сидели за круглым столом. Старомодные соломенные шляпки украшали их головы.
- Прошу вас, пейте, - Сохатый взял фарфоровый чайничек и подлил заварки цвета верескового меда в чашку огромной пчеле, сидящей напротив. Фасеточные глаза слабо отблескивали в полумраке и задымленности комнаты.
- Это определенно не чай, - констатировал и так общеизвестный факт третий участник чаепития. Пчела слабо повела длинной членистоногой лапой, разрывая хлопковую истлевшую скатерть.
Из люстры спускались гладкие шелковые щупальца, держащие на концах китайские фонарики.
Который день шел снег. Сгущались сумерки...


Васильки и размышления о смерти и одиночестве.


...Букет васильков, синих, как весеннее небо, занял свое место в вазе в центре стола. Непогода унялась, и в Логове было снова тихо и уютно, не смотря на всю ту же затхлость. Вернулись золотые рыбки.
Большие мягкие комки ласки и несбыточных ночных фантазий летали по комнате, словно Логово было одной большой лавовой лампой.
- Я очень люблю васильки, - тихо произнес Сохатый, поправляя венчики васильков, которые тихо мелодично звенели.
- Я посажу их на твоей могиле, - тихо вторил ему из темноты бархатный голос, такой же, как и темнота, что его окружала.
- Спасибо, - ответил Сохатый, - ты понимаешь меня, как никто...
...Больше не один.


Ночная буря.


...Обрыв был почти отвесным. Внизу бушевал океан, черный, такой черный океан, что становилось просто страшно стоять здесь, на этом обрыве. Но Он не уходил.
Начался дождь, и он был отнюдь не черным, как океан внизу, который, казалось, белыми шапками пены, что бились о скалы, старался лизнуть ботинки того, кто стоял на самом верху, в зарослях вереска, который трепал сильный ветер...
Дождь был серебряным. Резкий, поддающийся порывам ветра, он трепал такую же отливающую серебром Его шкуру. Фрак Его, обычно безупречно отглаженный, сейчас промок до нитки. Но Он все не уходил.
Позади него раздавался чуть ли не оркестр. Скрипки, виолончели, рояль. И словно под действием этой музыки серебряный дождь и черный океан сливались вместе и снова разъединялись.
Он наблюдал за этим долго. Вереск пригибался к самой земле.
- Что ты видишь? - рядом с Сохатым на краю обрыва возник его компаньон, тоже устремляя взгляд на горизонт.
Но черные низкие небеса сливались с черным бушующим океаном, и горизонта видно не было. Было лишь сплошное небо или сплошной океан...
- Я нашел край неба, - негромко ответил Он. Музыка становилась все громче. - Этот день прогнил не зря.
...Сквозь тучи проглянула полная луна.


Край Изнанки.


...Это утро было не таким, как все те утра прежде.
- Скорее, Сохатый, скорее! Лодки не будут ждать! - подгонял вечно торопливый Фенёк, носясь вокруг Сохатого и задевая его своими огромными ушами.
- Отнюдь, - ответил Сохатый, наконец выбираясь из кресла и направляясь к выходу. - Это их работа.
Снега не было. Вокруг был фиолетовый ковер трав, огромные светлячки освещали дорожку, ведущую от Логова вниз, к черному, антрацитовому озеру. Мимо пронеслись, хлопая крыльями, две феи, не обратив на путников никакого внимания.
Сохатый и Фенёк погрузились в лодку и отчалили. Еще две лодки поплыли следом, хоть и были пусты.
Сохатый закурил. Гладь озера оставалась недвижимой.
- Это тот самый край? - недоверчиво спросил Фенёк.
- Да, это он...
Тьму разрезали мириады звезд. Черная вода стекала вниз и терялась в вечном Ничто.


Возвращение, Слезы и колокольчики.


...Он вернулся в Хижину затемно. На низком карнизе висели вниз головой светящиеся, словно собаки Баскервилей, стрижи и ласточки, о чем-то курлыкая между собой. Их раздвоенные хвосты образовывали прелестный острый заборчик на карнизе. При приближении Сохатого они разлетелись, пронзительно крича, расплываясь в ярко-зеленые полосы на фоне темно-фиолетового неба. Сохатый поднял взгляд, провожая птиц взглядом. На рогах тихо перезванивалось множество золотых и серебряных колокольчиков, образуя неповторимую мелодию - каждый раз она была своей. Для каждого случая пели лишь определенные колокольца, остальные же молчали. Над Сохатым переливалось Сияние. Он замер, наблюдая за редким явлениям. По его щеке скатилась одинокая слеза. Слеза Оленя, считающего Себя Северным Сиянием. Так однажды сказал об этом Ворон. Он один знал об этом.
Приоткрыв дверь, Сохатый зашел в Хижину. Вернулись рыбки, еще более пугливые, чем обычно. "Это зима виновата", - негодующе подумал Сохатый, снимая перчатки с железных искусственных рук. За покосившимся пыльным столом сидел Саара и Фенёк. Играли в покер, азартно блестя глазами - янтарными и красными, как вино в хрустальном бокале. На стене давали слабый красный свет два бра, накрытые алой тканью. Сохатый покачал головой - наверняка идея Фенька. Колокольчики тут же укоризненно звякнули, оповещая о том, что хозяин Логова вернулся.